Пaвлo Гpaбoвcький пpo шкiльнy ocвiтy в нaшиx кpaяx y 80-x poкax XIX cт.

65188659.jpg 

Пропонуємо увазі читачів статтю нашого знаменитого земляка Павла Грабовського (на час написання статті автору був 21 рік) про проблеми та спроби розвитку народної освіти в наших краях у 80-х роках позаминулого століття. На той час це була публіцистика, а для нас – сучасників ХХІ століття – це вже історія. Втім, деякі паралелі з написаним у статті можуть бути помічені і в наші часи. Крім того, як у будь-якому історичному документі, цікаво та приємно зустрічати знайомі назви…

Павло Грабовський
О РАЗВИТИИ ШКОЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В АХТЫРСКОМ УЕЗДЕ, ХАРЬКОВСКОЙ ГУБЕРНИИ
(Краткий историко-статистический очерк)

Черепашьим шагом подвигается в Ахтырском уезде развитие школьного образования среди низших классов населения; нельзя сказать, чтобы необходимость этого образования не вошла еще в сознание народной массы; если мы обратимся к фактам, то увидим, что инициатива открытия всех существующих в районе нашего уезда школ принадлежит самому народу; уже одно это говорит против подобных предположений. До 1877 года наши начальные школы находились в самом плачевном положении и содержались исключительно на счет местных крестьянских обществ; контингент лиц, являвшихся волею судеб в роли педагогического персонала, составляли преимущественно низшие представители деревенского клира, не имевшие, за весьма редкими исключениями, ни малейшего представления о педагогии, поучавшие детей «от чистого разума» по часослову и псалтыри; школы в то время терпели нужду решительно во всем: училищные здания представляли из себя в большинстве случаев сырые, грязные, полуразвалившиеся хижины или же ютились под одной кровлей с расправами и кабаками; отапливались они крайне плохо, никогда не ремонтировались, оставались без всякого присмотра и «более служили источниками всякого рода заразительных болезней, нежели рассадниками народного образования», — читаем мы в докладе Ахтырской земской управы экстренному земскому собранию от 28 февраля 1884 года (Журналы ХІХ-го Ахтырского очередного уездного земского собрания, стр. 250).

Все это происходило оттого, что наши крестьянские общества, отягощенные массою других повинностей, не могли в изобилии уделять средств из своего тощего бюджета на развитие народного образования и оставались в данном случае совершенно беспомощными. Такое положение школ обратило, наконец, на себя внимание всех слоев нашего общества, и вот в очередном собрании 1877 года впервые подаются голоса в пользу народного образования и вырабатываются правила об условиях субсидии Ахтырского земства народным школам, которые тогда же по степени своих нужд были разбиты на несколько категорий; земство приняло с тех пор на себя половинные расходы по удовлетворению жалованьем некоторых учителей и изъявило готовность на приобретение по мере возможности учебных пособий, в каких чувствовалась наибольшая необходимость.

На улучшение школьного дела эта мера не могла оказать значительного влияния: в результате оказалось, что лишь некоторым из лиц педагогического персонала было увеличено месячное жалованье с 5-8 на 7-10 руб., тогда как самый контингент этих лиц, самая обстановка школ, самая суть — остались те же. Это увидело и самое земство, и в очередном собрании 1880 года оно нашло необходимым расширить условия субсидии, приняв на себя расходы по ремонтировке училищ, в случае их крайних нужд. Вслед за этим постановлением некоторые общества, хлопотавшие о приведении у себя училищ в удовлетворительное состояние, начали обращаться к земству за материальною поддержкою, — и последним подобные ходатайства в большинстве случаев удовлетворялись; единовременно, например, были выданы пособия училищам: Бельчанскому, Боромлянскому и Ряснянскому.

Подобная система субсидирования, основывавшаяся главным образом не на действительных нуждах получавших субсидию обществ, а на поступлении со стороны их ходатайств, не могла, конечно, достигнуть цели — вообще содействовать росту народного образования в уезде; необходимо было прибегнуть к более радикальным и широким мерам. В течение лета 1881 года поэтому членами земской управы были осмотрены все существующие в уезде училища и каждому из них были составлены более или менее обстоятельные описи, которые были предложены на рассмотрение земскому собранию. Описи эти (см. Журналы XVIII очер. Ахт. уезд, земск. собр.) рисуют нам поистине ужасную картину состояния школьных зданий, представляющих из себя настоящую «мерзость запустения», где игнорированы самые первичные требования гигиены и здравого смысла, где царит какое-то особенно жестокое попрание общеизвестного принципа — in corpore sano mens sana*, оказалось, что все училищные здания «негодны», «не соответствуют своему назначению»; явилась поэтому необходимость повсеместного их переустройства. Так как невозможно достигнуть всего этого сразу, то земское собрание 6 октября 1882 года постановило — вносить ежегодно в земские сметы по 2000 руб., из которых от 10 до 20 % (т. е. до 400 руб.) должно быть употребляемо на поддержание и ремонтировку по мере потребности существующих училищ, а остальная сумма — на устройство ежегодно по одному новому училищу в селениях, со всеми необходимыми приспособлениями и квартирой для учителя,— в порядке, какой будет указан насущною необходимостью той или другой местности.

Таким образом предполагается в продолжение нескольких лет перестроить и привести в вполне удовлетворительное состояние училищные здания по всему Ахтырскому уезду; два из таких зданий — в сл. Пушкарном и Кириковке — уже окончены постройкою по плану, присланному директором народных училищ, на 75 человек учащихся. В этой постройке общества также принимали деятельное участие: так, Пушкарское, получив пособие от земства в размере 1500 руб., израсходовало еще 500 руб. своих, – кроме этого, им были выполнены все натуральные работы, как доставка глины, песку, копка земли для фундамента, обмазка и проч.; здание же — нужно заметить — устроено крайне небрежно, так что со временем могут рухнуть потолки. Крайнее неудобство училищных помещений является, следовательно, главным тормозом в развитии образовательного дела в Ахтырском уезде; насколько силен этот тормоз, можно видеть, например, из приговора крестьянского общества слободы Кириковки от 28 сентября 1883 года (см. Журналы XIX очер. Ахт. земск. собр., стр. 50). Ходатайствуя в этом приговоре об устройстве в Кириковке школы на земские средства, общество говорит, что старое училище имеет «весьма стеснительное помещение, так что в нем помещается не более 45 учащихся мальчиков, а всех мальчиков насчитывается до 100, и даже это училище пришло в ветхость…», — что, если земство не уважит его просьбы, то должно совсем «прекратиться учение детей».

На это явление, как на главный тормоз школьного развития, указывал и инспектор народных училищ г. Белокопытов в своем отчете земскому собранию за 1883 год (Журналы XIX Ахт. оч. земск. собр., стр. 140); г. Белокопытов представил при этом проект легко осуществимых мер, какие необходимо предпринять на первых порах для организации школ и о каких мы не имеем понятия в настоящее время, именно: 1, огородить место в одну или 3/4 десятины земли забором для двора, сада и огорода; 2, приспособлять внутреннее устройство каждого училищного здания так, чтобы коридор (сени) школы был светлый, просторный и теплый; объем классной комнаты приходился бы учеников на 60, классное помещение было бы светло, тепло и чтобы свет падал на скамейки с левой руки; 3, устроить в каждой комнате вентиляторы, а оконные рамы двойные створчатые; 4, переделать старые скамьи или построить новые, равно как стулья и столы, сколько их необходимо для меблировки классной комнаты и учительской квартиры; 5, в коридорах устроить вешалки для платья по числу учащихся; 6, в классе необходимо иметь часы, а во дворе — звонок, для созыва учеников в школы; 7, кадку для воды, кружку и проч. Из этого перечня необходимейших для организации школьного дела мероприятий видно, что школа наша не обладает даже первичными условиями всякого здорового жилища; мы — оказывается — не позаботились даже о снабжении училищных зданий кадками с водою. Это с виду незначительное обстоятельство часто влечет за собою довольно серьезные последствия: зимою, например, дети, вырвавшись из душной классной атмосферы, с жадностью глотают лед, снег и захватывают всевозможные болезни. Не удивительно поэтому, что в школах наших эпидемии находят благоприятную почву для своего развития. Вторым препятствием успешному ходу учебного дела, как о том заявляет и инспектор Белокопытов (Журналы XIX очер. Ахт. земск. собр., стр. 129, 141), является недостаток и неудовлетворительность классной мебели; но ссылка на это есть лишь более частное развитие предыдущего положения о недостатках и неудобстве училищных зданий, а потому мы не будем говорить много об этом явлении.

Третьею причиною плачевного положения школьного дела является недостаток употребляемых в классах учебных пособий и совершенное отсутствие ученической и учительской библиотек, необходимость в которых сознает сам училищный совет (Журналы те же, стр. 130); на недостаточность пособий особенно указывал тот же г. Белокопытов (Журналы те же, стр. 129, 141 и др.), — и земская управа вполне согласилась с ним, заявляя в одном из своих недавних докладов собранию: «Вопрос о снабжении училищ учебными пособиями по настоящее время находится не вполне в удовлетворительном состоянии. Правда, управа ежегодно снабжает училища классными и другими пособиями (NB: какими — управа не говорит), как по требованию училищного совета, так и отдельных училищ, но подобное удовлетворение потребностей училищ недостаточно» (Журналы, стр. 251). Вот почему черепашьим шагом подвигается у нас школьное дело, и были даже случаи, что крестьянские общества, открывши школы и не встречая ни от кого поддержки к дальнейшему существованию их, volens nolens**  должны были закрывать их; так, в 1882 году закрылась школа в слободе Бранцовке, а в 1884 — в сл. Поляном, где она не просуществовала и одного года.

32779959.jpg 

Что же изрекла наша земская управа в ответ на проекты г. инспектора Белокопытова, клонившиеся отчасти к устранению поименованных трех препятствий, тормозящих наше образовательное дело, — сама, как мы видели, подтверждавшая факт существования этих тормозов? — В докладе своему земскому собранию она изрекла, что «при условии учреждения наших школ единственно лишь (sapienti sat!..***) с целью обучения грамоте, идущей, впрочем, весьма неудовлетворительно, учреждение при школах садов и огородов не может помочь делу развития грамотности», и что единственным спасительным средством в данном случае может явиться лишь «личный надзор» всяческих начальств за учителями училищ; если последних — видите ли — прибрать хорошенечко в ежовые рукавицы, от которых они далеко не гарантированы и теперь, то сразу в педагогическом мире нашего уезда наступит «мир и благорастворение воздухов» (Журналы XIX очер. земск. собр., стр. 135). После такой мудрой импровизации управы очередное собрание созыва 1883 года, в лице своей редакционной комиссии, «пришло к тому заключению», что 1, никаких изменений в деле народного образования пока не требуется; 2, должно оставить дело народного образования в том же виде, как оно находится в настоящее время. Что сей сон означает?!. Утверждать, что и то, и другое, и третье у нас не в порядке, требует значительных изменений, и в то же время утверждать, что все у нас «обстоит благополучно»,— неужели это со стороны нашей земской управы не курьез, который должна увековечить история в назидание потомству!.. (Журналы, стр. 150—151).

Г. Белокопытов с своими «проектиками» (о, как — воображаем себе — «запужали бы» нашу управу настоящие проекты!..) потерпел полнейшее фиаско таким образом и поспешил стушеваться со сцены, мотивируя свою просьбу о переводе его в другой уезд тем, что деятельности его по Ахтырскому уезду «никто не сочувствует» (Журналы те же, стр. 149—151). Еще бы: где же сочувствуют каким бы то ни было пионерам и реформаторам; а мы ведь тоже — не последняя спица в колеснице, чтобы «отстать от века» в просвещении «с другой стороны»… Сменивший к 1884 году инспектора Белокопытова г. Уваров, заявивши, что из всех соседних уездов Харьковской губернии, находившихся в его заведывании, наименьший % лиц, получающих свидетельства, по отношению к общему числу обучающихся в начальных училищах, падает именно на Ахтырский уезд, высказался, что — «зло это не боль большой руки: лишь стоит завести очки». Такими спасительными очками, по мнению почтенного педагога, является персонал учителей, которых на будущее время следует определять не иначе, как из числа лиц, окончивших курс в учительской семинарии; высказался он также и в пользу снабжения училищ классными пособиями, для чего управа располагает сметными остатками от прежних лет в размере 1539 руб. 42 коп., да губернским училищным советом ассигновано для Ахтырских училищ на этот предмет 300 рублей (Журналы очередных земск. собр.— XIX, стр. 252 и XX, 5 окт. 1884 года, стр. 4). Таким образом, управа надеется снабдить все начальные народные училища в должном количестве учебниками в продолжение не более 2-х лет, но снабдит ли — это, конечно, дело будущего (Журнал XX очер. земск. собр., стр. 5). Кроме того, в 8 пунктах уезда проектируется сформирование библиотеки для учителей, которые, по выражению г. Уварова, «проживая в деревне, при отсутствии книг, отстают в деле преподавания» (Журналы XIX очер. земск. собр., стр. 253).

Мысль о необходимости такой библиотеки в принципе решена еще в очередном собрании созыва 1880 года; г. инспектор Уваров, бывший предшественник г. Белокопытова, более подробно развивал и настаивал на этой мысли в своих отчетах училищному совету за 1881 и 1882 года, но мысли этой не суждено было осуществиться и по настоящий 1885-й год, как замечает управа, — «вследствие перемены инспекторов и пререканий с ними училищного совета» (Журналы XIX очер. земск. собр., стр. 253), да вследствие того — прибавим мы от себя, — что сама управа не принимала в данном случае должного участия. И вот теперь, по прошествии пяти лет, только проектируется сформирование 8 окружных библиотек, каждой на несколько училищ, находящихся на близком одно от другого расстоянии; на каждую из этих библиотек предполагается ежегодно затрачивать по 31 рублю и, кроме книг, выписывать по 2 педагогических журнала. Но и это все, конечно, дело будущего (Журналы XIX очер. земск. собр., стр. 255); по 2 педагогических журнала, правда, разослано по некоторым училищам в настоящем 1885 году, и сделан таким образом первый почин (Журнал XX очер. земск. собр. 5 окт. 1884 года, стр. 10). Ответственность за цельность библиотек будет падать исключительно на педагогов…

Чтобы не казаться голословным в констатировании факта неудовлетворительности у нас учебного дела, я считаю нужным сослаться на отчет инспектора народных училищ г. Белокопытова за 1883 год, так как это последний печатный документ и так как положение школ с 1883 года почти не изменилось (Журналы XIX очер. зем. собр., стр. 129—147 и друг.). Из отчета этого видно, что в уезде нашем, довольно обширном, всего-навсего — 23 школы; учащихся в них было — 1263 мальчика и 234 девочки, всего — 1497. Окончивших курс на льготу по воинской повинности — 70, что по отношению к общему числу учащихся составляет даже менее 5 %; «следовательно, — заключает управа, — в научном отношении школы наши находятся в неудовлетворительном состоянии». Всех преподавателей в школах было 49; из них законоучителей — 21, учителей —12, учительниц — 16; по званию они распределяются в таком порядке: детей дворян и чиновников — 13, духовного звания — 29, купеческого сословия — 2, крестьянского — 5; по степени образования — в таком: окончивших курс духовных семинарий — 21 (исключительно законоучители-священники), учительских семинарий — 3, епархиальных женских училищ — 4, женской прогимназии — 10, окончивших курс в других учебных заведениях (преимущественно в уездных училищах, мужских прогимназиях и частных пансионах) и получивших свидетельства на звание учителей и учительниц — 11.

Таким образом, образовательный ценз наших педагогов не особенно высок: средним образованием (законоучителей-священников я не беру в расчет) обладают лишь 4 учительницы, окончившие курс в женском епархиальном училище; но из них к 1885 году осталась лишь одна; из остальных девица Авксентьева (дочь священника) в с. Печин (Дерновской вол.), примерная из учительниц, получила чахотку от непосильных занятий и недавно умерла, две другие оставили свои занятия, как слишком тяжелые и неблагодарные. А что они действительно таковы, это подтверждают дальнейшие сведения отчета; обратите внимание на размеры годового гонорара этих тружениц и тружеников. Законоучители получают в год: 4 по 30 руб., 1 — 40 руб., 3 — 50 р., 4 — 60 р., 2 — 75 р., 2 — 100 р.; учителя и учительницы: 1 — 120 р. (10 руб. в месяц), 1 — 180 р. (15 р. в месяц), 5 по 200 руб. (16 р. с лишком в месяц), 12 — 250 руб. (20 р. с лишком в месяц), 4 — 300 р. (25 р. в месяц; это maximum жалованья, выпадающего изредка на долю наиболее усердных ветеранов нашего педагогического персонала, да и то — имеющих на своем попечении каких-нибудь полторы сотни детей). Помощники и помощницы учителей, на своем полном содержании, при собственной даже квартире, так как последняя полагается от земства лишь настоящим учителям и учительницам, получают: 2—180 р. (15 р. в месяц), 1 —150 р. (12 р. 50 коп. в месяц) и 3 по 80 руб., по 6 руб. с копейками — следовательно — в месяц!.. И это — повторяю — при полном своем содержании!..

Неудивительно поэтому, что лучшие силы педагогического персонала сходят у нас со сцены, уступая свое место «посредственности хладной» в виде окончивших курс учительской семинарии, почему-то идеализируемых теперешним нашим инспектором г. Уваровым; два из таких счастливцев сменили оставивших педагогическое дело учительниц, а третью из них сменила учительница же, но только с прогимназическим образованием: это и все перемены в учительском составе настоящего года сравнительно с 1883, на отчетность за который мы ссылаемся. Справедливость требует добавить, что учительницы относятся гораздо серьезнее к своему делу, нежели учителя; подтверждением этому может служить то обстоятельство, что при всем традиционном скептицизме нашего земства по отношению к этим труженицам, как «слабому полу», наиболее всего благодарностей со стороны земских собраний выпадает именно на их долю; многие из них получали даже денежные награды, — а для Ахтырского уезда это, если хотите, неожиданное явление!..

В отчете г. Белокопытова перечислены не все существующие в нашем уезде училища, а лишь те, которые получают субсидию от земства, хотя и содержатся главным образом на счет сельских обществ (Журналы XIX очер. земск. собр., стр. 141); в настоящее время таких училищ лишь 22, так как Полянское училище, значащееся в отчете, закрыто в 1884 году; ихних городских — 4, расположенных в уезде — 18; мужских — 20, женских — 2; во многие мужские училища девочки принимаются наравне с мальчиками. Кроме этих 22 училищ, в уезде нашем есть еще несколько других, к которым земство не имеет никакого отношения и которые исключительно содержатся на средства местных обществ, именно: 1, Тростянецкое частное г-жи Прядкиной, получившей среднее образование, 2, Церковно-приходское Ряснянское, с учителем, окончившим курс в духовной семинарии, 3, 2-е Котелевское, 4, Гречановское — народные, и 5, частное, еще окончательно не сформировавшееся, училище в сл. Мезеновке, с учительницею, получившею среднее образование; из всех этих училищ наибольшею популярностью пользуется рационально поставленное училище г-жи Прядкиной. Таким образом, в настоящем 1885 году всех училищ в Ахтырском уезде — 27, что для нашего обширного района не особенно много.

Скажу в конце несколько слов о положении в деревне учительниц, этих безвестных страдалиц-тружениц, тихо делающих в глуши свое великое дело. Большинству из них приходится прозябать в четырех стенах, без живого слова, без серьезной книжки, без обмена мыслей, — стряпать на себя и брать работу на стороне, чтобы хоть чем-нибудь пополнить свой жалкий бюджет: поневоле приходится вести знакомство с перемывающими друг другу косточки кумушками да забубёнными головушками штык-юнкерского звания. Лица рангом повыше смотрят на учительниц свысока; вообще все наше общество сверху и донизу безжалостно по отношению к ним, не право: этих ни в чем неповинных весталок оно огулом крестит чуть ли не проститутками, каждый ловелас, падкий до живого мяса, смотрит на них как на личностей, которые не имеют права даже оскорбляться, к которым можно приставать с самыми пошлыми требованиями и предложениями, — которых можно оскорблять на каждом шагу, без перспективы получить за это должное возмездие, — что ведь сможет сделать учительница? Стоит только какому-нибудь веселонравному человечку подмигнуть «кому следует», что такая, мол, держится «вольного образа мыслей», — и ее поприжмут все от сотского до станового; ведь отобрал же урядник у одной учительницы «О[течественные] записки», элегантно, расшаркнувшись и заявив: «не дозволено, барышня, запрещенное-с». Словом, учительница настолько не гарантирована и в отношении своей личности, и в отношении своего места, что ее может ни за что «выжить» всякий, на кого только найдет охота «потешиться». Я мог бы подтвердить это рядом красноречивых фактов, но не делаю этого, так как они известны почти всем в нашем уезде. Живут между собою учительницы в высшей степени дружно, идеально; главными чертами, отличающими их у нас от всех остальных барышень, являются: простота, искренность и серьезность. Не думайте, читатель, что я идеализирую учительниц; всякий, отлично знающий их у нас, подтвердит мои слова.

1885 года

Примітки:
*     В здоровому тілі здоровий дух (лат.).
**   Волею-неволею (лат.).
*** Для тямущого досить (лат.).

Текст подається за виданням:
Грабовський П.А. Вибрані твори: В 2-х т. Т. 2. – К.: Дніпро, 1985. (с.с. 6-15)

Фото 1: пам’ятна дошка на будинку колишньої Охтирської бурси, в якій Павло Грабовський вчився в 1874-1879 роках.

Фото 2: так виглядала Охтирка у той час.

P.S. від krasnews
Сканування, обробка, перевірка та форматування тексту – krasnews. Враховуючи особливості подання та сприйняття текстових матеріалів на веб-ресурсах, текст статті відформатований на коротші абзаци. При цьому текст повністю відповідає друкованому оригіналу.

Залишити відповідь

Увійти за допомогою: