ДЖEЛAЛAБAДCКAЯ ЗAМEНA
С Тошкента курс, ляжет на Кабул,
А потом – Кунар, где «душманы» ждут,
Это, брат, не сон, это, брат – судьба,
Нас теперь, «бача», ждет одно – ВОЙНА!
Тора Бора, Тора Бора,
«Черные горы» зовут нас снова.
Тора Бора, Тора Бора,
Всех родные, ждут нас дома.
Джелалабад теперь, стал как дом родной!
Жизнь и смерть видать, суждено с тобой.
«Шурави»-пилот будет здесь летать
Южные края, значит, – ЗАЩИЩАТЬ!
И вот посадка, самолет АН-12 плавно зарулил на стоянку. Открылась рампа и новоприбывших окотила банная жара, которая была, никак несравнимая с нашим даже самым жарким летом. Не уж – то мы здесь будем служить, летать, стрелять, перевозить грузы и проводить свой активный досуг между полетами!
Не успели опомниться, как нас окружила толпа загоревших до неузнаваемости лиц в летных разноцветных, выцветших то ли белых, то ли желтых комбинезонах. На их лицах сияла улыбка и добродушие, они по праву были уверенные воочию, что замена прибыла, и эти дни пребывания на этой исламской земле остается делом времени. И не мудрено, что они нас, будут лелеять и охранять как зеницу ока. Как только они введут нас в строй, то им здесь будет делать нечего. И эта замена будет по праву тем глотком чистого воздуха, о котором они мечтали все эти месяцы боевых действий в далекой и непонятной нам исламской и феодальной стране.
А эта страна со своими обычаями, нравами, верою, своими традициями нам незнакомыми, идущими из глубины веков. Здесь пролегали пути Александра Македонского, англичан, и один Бог знает кого еще … И эта страна называется Афганистан.
В воздухе летали возбужденные расспросы:
-«Откуда, пацаны, прибыли (заранее зная, откуда мы, и чьи будем)?
-В какое звено?
-Кто командир?
-Кто штурман звена?
– Кто штурман…?
– В водку с салом привезли «родимую»!
– Как там, в Союзе, водка с пивом холодным имеется?
– Всё, пацаны, позагораете и вы, здесь тепло и хорошо, но извиняйте, домом не пахнет».
Суетливый загоревший седой капитан все причитал: « Ну, вот и мы дожили до замены мужики, и не вериться ей Богу!» Другие пилоты бегали, и все суетились от радости, о близкой и долгожданной замене, которую так долго ждали, выстрадав многое: и потери боевых друзей, и другие лишения, так непонятные простым людям, тем, кто жил мирной гражданской жизнью в нашей большой стране именуемой Советским Союзом.
Всех новоприбывших разобрали в один миг (по старым слетанным «союзовским» меркам – по звеньям да экипажам). Каждый старожил нес чемодан «заменщика» с невероятной легкостью, прытью и вдохновением, по пути с гордостью рассказывая, где, чье хозяйство, чем придется жить и чем дышать, где проводить досуг в кругу своих друзей.
Несколько особняком располагались женский модуль и штаб. Нам рассказывали свежие новости местного гарнизона, говорили, как будем выполнять сложные боевые задачи. Мы слушали внимательно, не замечая как жара, сама собой ушла уже на второй план, оставляя лишь свои мокрые соленые следы на рубашках.
Да, действительно, на улицу Ми-восьмых, пришел праздник, и перед наблюдавшими за нами со стороны пилотам Ми-24, было даже как – то неловко. Им покуда только оставалось по – сиротски смотреть, и с усталостью завидовать и, конечно же, ждать своих долгожданных и родных «заменщиков». Тоска была видна на их уставших лицах. Невооруженным глазом было видно и грешно было бы не заметить на их загоревших по нашим непривычным меркам – лицах, ту усталость, что скрывалась в их глазах. Черноморский загар здесь просто- напросто отдыхал…
Нас всех, вновь прибывших, расселили по комнатах в модулях. Как почетных и долгожданных гостей (по правилам афганского гостеприимства, так было заведено), супротив разным размышлениям, нас обязаны будут положить в знак уважения на свои казенные койки, на чистое застиранное неумелой мужской рукой белье. Забегая наперед, скажу, мы белье сами стирали, как могли, без замачивания, а просто прокручивая в советской надежной стиральной машинке, привезенной нами же.
Сами хозяева расположились на своих командировочных матрацах, рядом с нами на полу. Здесь надо сказать, все бытовые приборы, которые ранее были привезены, так же оставляли из года в год своим заменщикам. Передавая по наследству, или сдавали в кантины или дуканы, по – нашему магазины. Дело в том, что почти у каждого экипажа Ми-8, были свои командировочные матрацы – неотъемлемый атрибут на борту, на этой необъявленной Афганской войне. И часто на операциях экипажи на них спали на борту, и довольно комфортно обходились этой надежной вещью.
Объявили клич пилотам на построение, которое показалось долгим и мучительным. После построения некоторым экипажам пришлось перетащить свои «чумуданы» в другие комнаты, так как перетасовали пары: кто, как и с кем будет летать. Выбрали ведущие пары на первое, так сказать место, сильных и «второгодников». «Второгодниками» называли тех, кто был уже второй раз, и прошел свою школу мужества, им и было большое доверие. Хотя, сказать по правде, все экипажи были хорошо подготовлены в Союзе по программе «Эстафета». Но командир экипажа с первым классом или вторым, тем более третьим, как говорят в Одессе, две больших разницы.
Быстро был состряпан стол, появилась долгожданная «союзовская рашен балдеж водка», сало, привезенное нами с Родины, хлеб, рыбные (а точнее минтаевые консервы уже хозяев, с гордостью выставленные), галеты, некоторые спиртовые запасы, сэкономленные для нас в связи с таким святым праздником, для этого престольного дела. Из зелени был лук и чеснок… остальное «курятина» – это сигареты «Космос», «Ростов» и, конечно же, нам неизвестный напиток SISI.
Первый тост был поднят по праву в нашу честь, за «заменщиков». Так полагается, чтобы быстро вошли в строй, не хворали (разве, что от похмелья), и вдогонку, чтобы пуля не пролетела. Выпили за всех пилотов, кому выпала такая большая честь воевать в Афганистане, выполнять интернациональный долг по защите завоеваний Апрельской революции, чтобы не было потерь, и все мы вернулись домой, честно выполнив интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан. Чтобы заслуженно нас Родина отметила и, конечно же, встретила дома всех живыми и здоровыми.
Ну, а третий тост, без цоканья и чмоканья, молча, опустив головы, выпили стоя, за всех тех ребят, погибших на этой исламской земле, кто больше не увидит родных и близких, за пацанов, которые не опозорили честь Державы.. И, забегая наперед, этот третий тост, мы и поныне несем и будем нести все последующие годы, как святое. И только нам понятное, и никогда не будем забывать. Для нас это то, что вернуть нельзя, что было и остается дорогим и святым, что все это будем нести по жизни, помнить, ведь без памяти нет будущего, какая бы она горькая не была. После Афганистана давно усвоенный традициями за женщин третий тост, уйдет на последующие, так будет диктовать это новое горькое время. Третий тост – это те пацаны, с которыми летал, спал, проводил досуг и дружил той чистой офицерской дружбой верой и правдой, на кого можно было положиться и не бояться никакой измены и подлости.
После очередного тоста в ход пошла гитара, которую, кстати, я привез с собою, как помощницу и спутницу. Мне в свое время ее подарил зять Владимир, моей родной сестры Любаши, и научил играть и брать уверенно три аккорда. Благо тогда все стоило и даже гитары, копейки. Я ее взял, что б играть в часы досуга, которого оказалось, кстати, очень мало, а потом оставить ее здесь, следующим долгожданным «знаменщикам», что и было выполнено в последствии. Она мне, та гитара и нынче снится.
И понеслись по струнам пальцы, и зазвучали, родные и знакомые песни той поры, переворачивая душу – на до и после. Играл на гитаре в основном автор этих строк… За теплым, громким и дружеским разговором не сразу заметили, как зашел на «чаепитие», (тогда был введен закон, борьбы с пьянством… и никто не пил…!!!) начальник штаба, наш Михал Михалыч Яковлев, и, подмигнув, сказал: «Мужики, пора и совесть знать! Давай на построенье, комэск заждался, шашкой машет…»
С возмущением и обидами новоприбывшие построились возле модуля третьей боевой вертолетной эскадрильи. Чапай рубанул: кого, и за что, и кому, по делому, и в очередной раз всех «перепроверив». С радостью узнали, что никто не пропал, и завтра предстоит построение на полковом плацу, быть всем, как огурцы. Так всегда говорил наш «Чапай«, ком. 3ВЭ, майор, Гаур Владимир Федорович: « А посему, шашку не прячу»!
Бессмысленно, по нашим меркам, но нам было предложено, заканчивать процедуру «чаепития» (тогда был закон трезвости), придуманный сверху, в Москве – «сухой закон». Вместо водки все тогда пили крепкий «чай» в чайниках.
Товарищи! Всем подтягиваться и посетить столовую, заодно пройтись по местному «Бродвею». А «Бродвей» – это: бетонная улица с одной стороны – аэродром, а с другой – модуля, разукрашенные и напичканные, словно большие посылочные ящики «кандерами» (кондиционерами БК 1500 -2500) .
Повторно было сказано, что все новоприбывшие уже стоят на довольствии: «Эскадрилья, смирно! Разойтись!»
На этом вечернее построение закончилось. Конечно, после всего сказанного мы продолжили ужин и знакомства, ведь компания – то собралась чудесная, веселая, юморная и задорная –одним словом летчики – вертолетчики.
Желающие пошли по «Бродвею» в столовую. Другие продолжили, как и мы, братские посиделки и знакомства с «чаепитием» и с последующим походом некоторых в соседний «кантин». По – нашему магазин, который находился рядом с РП, за очередной порцией «горячительного чая». Лихой «Витек – правачек», принес в чайнике вязкую и теплую «бражульку», в знак уважения к дальневосточным друзьям, а, собравшись с мыслями, вымолвил:
– «Мол, только вы нам, «родёмые», дайте возможность покинуть «гостеприимный» Афганистан и соединиться на Родине со своей семьей, увидеть родных и близких, а также продолжить свою «нелегкую и ратную» службу, но уже лучше на Родине, в Союзе, в родном ПрикВО, на Украине. Потом поделился, как изготовить и хранить этот божественный напиток.
А готовился он так, (этот знакомый на гражданке напиток): скидывались мужики и покупали, или доставали любым путем, сгущенное молоко, настаивали… сколько нужно. Благо жара была на нашей стороне, и брожение происходило ну уж очень быстро.
Процедура нехитрая, а потом колотили несколько часов в «стиралке» – стиральной машине. На выходе получался не напиток, а просто нектар с градусами.
Плюс ко всему он указал путь к «схрону», который был вырыт под полом модуля для этих целей технарями, чтоб от командиров – супостатов прятать припасы, да и нектар от других посторонних и лишних ртов.
Также сказали: «Будете делать бражку!» Ее еще «бражулькой» ласково называли. А нам невдомек, а где сахар – то брать.
Ответ получили краткий и лаконичный: «В столовой чай будете жрать без сахара…» И тогда все стало на свои места.
Заглянув наперед, скажу, эту схованку, а пилоты из Западной Украины по праву называли схроном, при разных проверках и всевозможных обысках, кстати, так и не нашли. Там еще хранили в тайне от командиров понравившееся нам трофейное оружие, которое потом и оставалось следующим заменщикам, в качестве призов от добрых и гостеприимных хозяев.
Застолье сменялось перекуром, возле Русалки. Ребята сделали на досуге фонтан с правой стороны у входа в наш модуль 3ВЭ, а посередине этой достопримечательности с архитектурным вдохновением посадили на почетное место изваяние – гипсовую фигуру Русалки с женским милым лицом, чтобы она напоминала о Родине, о доме и женах, конце, концов о прекрасном женском поле…
Не наговорившись и не накурившись, снова ныряли на свои места в комнату, чтобы продолжить «чаевничать» дальше. Кому было жарко, ну уж очень, тот ходил и смачивал свежей водой темечко, которую и предоставляла всем наша милая русалка.
А умывшись и освежившись, возвращались на свои насиженные места, совсем в другом освеженном состоянии. Сказывалась еще не спавшая жара. Это мы потом поймем.
Нужно заметить, что такие посиделки были сплошь и рядом. Ведь шла замена: одни уезжали домой, а других ждала неизвестность. Отцы командиры уже не первый раз заходили и предупреждали, не пить и не курить, а ложиться спать, т.к. завтра рано вставать, но, увы, не тут- то было, уже пошли песни, и стало не до сна. И офицеры («праваки» и командиры) то снижали свои децибелы, то добавляли, обнимались, как родные братья, не видевшиеся целую вечность. Порой доходило до «брежневщины», т.е. поцелуев в засос, как мы шутили, и в десна.
Дым не успевал улетать на небо, так как одни уходили, сменяя других, словно вахту. Вечер пролетел как утренний туман, и первые лучи солнца уже заглядывали к нам в окна. Здесь очень рано всходит солнце, и утренняя прохлада прямо радует, но часам к десяти ее уже, как и не было. А заходит солнце, еле- еле зацепившись своим ободом за вершины гор, и тут же гаснет, вешая на небо яркие звезды, и тогда ночь полновластвует и берет свои права, радуя долгожданной свежестью.
И так знакомство осуществилось, и нам осталось прилечь и встать… и готовится к построению.
Возле умывальника, который находился между двух модулей, плескалась молодежь, чистили зубы и млад и стар, одни уходили, другие приходили, таким чином готовились к завтраку и к плавному переходу к утреннему построению. В дальнейшем, когда все войдет в свое русло, построения станут редкими для нас, так как вертолетчикам каждый день, с утра и до вечера, хватало роботы, которая просто называлась БОЕВАЯ.
Поэтому горячительные напитки будут входить в комнаты все реже и реже. Здесь по – праву каждый боевой вылет мог быть последним, т.е. с летальным исходом, особенно на – Ми-8. Таковы были реалии на этой необъявленной войны. А вообще у летчиков такого слова, как последний, не существовало, и быть не могло, а бытовало простое и доступное: крайний полет, крайний вылет, все шло через слово крайний. Оставляя надежду на жизнь.
С утра нас, еще раз познакомили, перезнакомленных, предоставили официально, и тут же объявили боевой расчет, который будет потом не однажды меняться.
И нашу родную, сплоченную 3ВЭ, будут кромсать кому не лень, менять, переставлять экипажи, для эффективности, выполнения боевых задач, рвать спаянные и слетанные экипажи (так решали вышестоящие командиры…).
Особенно отразиться это, на операции»Маневр», 17.06.1986года, когда будет сбит экипаж майора Герасимова В.С. а ведомый, будет у нас, не наш, а пришедший с Грузии (имеется в виду из другой части, по плану дополнения в связи из потерями… ), он просто бросит своего ведущего, испугавшись наверное, или по другой какой причине. Он будет видеть, как борт объятый пламенем заходит на вынужденную посадку.
И при ведении боевых действий уже на земле, Володи Герасимова не станет. Светлой души был человек, душа эскадрильи. И уедет он домой, в Ярославль, в цинковой рубашке.
Со своими родными среднебельскими слетанными парами, я верю, этого не было бы. А причина одна была, мы морально были готовые ко всему и тем более верили друг другу. Для этого целый год готовились усиленно к боевым действиям..
Обязанность ведомого была одна, при любых обстоятельствах забрать своего сбитого ведущего, такие реалии летной жизни. И все бы было по- другому. А все перетасовки начнут происходить когда по ранению покинет 3ВЭ Гаур В.Ф. А майор Лаптев О.Г. будет безразличен к чужой и временной 3ВЭ, которую он возглавит, после того, как в г.Газни будучи заместителем командира эскадрильи он розвалит борт. Который востановлению не будет полежать.
А вот забегая на перед, когда собьют нашего комэска майора Гаур Владимира Федоровича, это будет на Черной Горе 15.11.1985года, его ведомый майор Семенов П.П., несмотря ни на, что зайдет и заберет из – под носа у «духов» весь личный состав и сбитый экипаж . Вот вам и сравнение сплоченности и слетанности экипажей. Вот такая ответственность была, и глубокие корни слетанности, приобретенные в КДВО (Краснознаменном Военном Дальневосточном округе).
Для этого страна «лупила» в Союзе на подготовку летного состава, миллионы рублей, на программу «Эстафета», чтобы экипажи были подготовленные к любым сложным задачам, а это все бессмысленно и не оправданно ломалось. А как было тяжело нам летчикам, ведь шли выполнять боевые задачи вместе, а работали в рознь.
И ярко будут выражены свои боевые лошадки, которые будут, жалеть неопытных, да и просто бездельников и временщиков. Но с которыми с удовольствием будут летать и выполнять задачи: десантура и спецназовцы, уменьшая тем самым риск и ненужные потери.
Да они и не будут отказываться (эти первоклассные опытные пахари) от выполнения любых, простых и сложных боевых задач. Беря всю ношу на себя отводя беду от тех, кто будет под «кандерами» как на курортах отсыпаться, попивать бражку и ходить дежурными по части и выполнять другие «трудоемкие» задачи.
Жаль, что война внесла свои коррективы, и нас покинул Владимир Федорович. Он мог не стесняясь по делом, «шашкой разрубить на пополам», не отходя от кассы, мог отодрать за дело, а когда надо, то защищал как отец детей, от любого посягательства вышестоящих начальников., если ты конечно был прав. А когда заслужил то дать не стесняясь «медовый пряник» в прямом смысле слова. В нем было все то, что и должно быть, присущее настоящему командиру.
Сначала нас разделят, а потом, лишь к концу нашей службы в ДРА, «блудных детей» соединят и получат другой эффект. Да вот только за такие просчеты останется горький осадок и наверняка Целовальник В.П. и Владыкин (КП и НачПо, командир полка и начальник политотдела), получат свои высокие награды за выдающие заслуги, да и за такие перестановки, а мы будем рассчитываться своими жизнями.
Осадок в душе пусть и затертый временем но остался, когда экипаж Герасимова был сбит, 17.06.86г., командир полка с начальником политотдела даже не удосужились пригласить и расспросить живых, что же случилось там, тогда в г. Кундузе.
Может автор этих строк, для них и остался покойником.
В Афганистане была налажена система: награждения, погибший представлялся – к ордену. Это было правильно по отношению к погибшим и не правильно, кто был обывателем на этой войне.
И вот после построения, мы уже сидели в полковом бункере, жара и здесь сверху чувствуется вперемешку с духотой, изучаем район полетов, схемы заходов всех аэродромов и площадок, клеим и «малюем» летные карты, а также мотаем на ус, все писанные и неписаные законы войны, вспоминаем, кто и что рассказывал из старожилов.
А вот внизу, еще глубже в бункер, там уже совсем другой климат. Там можно жить да жить, и выполнять свою работу, но только не мы, а полковой аппарат управления, куда войдут финансисты, строевики, все герои и орденоносцы в будущем, которые будут потом рассказывать обо всех «прелестях» этой Афганской необъявленной войны.
На третий день, наша пара уже сделала два захода на полигоне, под Джелалабадом с пуском НУРС и бомбометанию, и была готова к выполнению боевых задач на территории Афганистана.
А на четвертый – уже сидели на операции в Пули – Хумри и купались там, в пыли (это была такая поговорка из-за большого количества въедливой, словно цемент пыли). Здесь роль сыграло то, что мой командир звена, капитан Герасимов Владимир Сергеевич в 1982 году уже «отбарабанил», «оттянул» (так они шутили) «первый срок» в Баграме и был полностью готов к выполнению боевых задач в любых условиях. Да и заменщики, понятно помогали, чтоб мы быстро стали в строй, мечтая о скорой встрече с родными и близкими. На то они имели полное право за год службы без выходных и в тяжелейших условиях работы, подвергая каждый день свои жизни риску. Да и честно, они просто горели желанием попасть скорее за домашний стол и выпить холодного пива в тени под вишнею, и быть со своею семьей и родней.
И так потекли наши будни, жара научила нас пить горячий чай и, конечно же, отказываться от холодных напитков, хотя как минимум две трехлитровые банки постоянно стояли в каждой комнате на предусмотрительно сделанных стеллажах и охлаждались под кондиционерами БК 1500 или 2500. Они всегда с надеждой ожидали своих потребителей к вечеру – пилотов с крепко заваренным холодным чаем. А на аэродроме всегда была заварена в больших трехсотлитровых бочках верблюжья колючка, не знаю кем заваренная (на всех стоянках ВЭ и ТЕЧ).
Она была не ахти, как напиток, но отменно утоляла жажду, и какой бы вкус у нее не был, она спасала и от разных инфекционных болячек. В Средней Азии вода, по праву на вес золота, без нее наступает обезвоживание, с последующими летальными последствиями.. Пить здесь с арыков категорически запрещено, да и будешь ли пить, когда мы сами понимали, что это значит получить инфекционную заразу и тогда хана, пиши пропало. Но некоторые все- таки тянули эту карту, и немногим выпадала она козырной.
Конечно, жара ходила по пятам, преследуя повсюду. Представьте: круглый год на улице баня, «духи» – местные жители – до обеда работают, а потом до шестнадцати нуль – нуль прячутся в своих мазанках, откуда их не выгонишь. Свой досуг у них один – это чаевничать и курить кальян, что и мы научились.
Но мы летали по первому звонку, летели без разговоров, ведь кому-то нужна всегда была наша помощь. Если Богом войны в Великую Отечественную войну была артиллерия, то в Афганистане Богом войны называли Армейскую Авиацию, а проще вертолетчиков.
Смею заверить, организм привыкает и к такому пеклу, зато потом приходит обратная реакция, когда зимой при 15 – 20 градусах по Цельсию, а ты ходишь и почему то мерзнешь на аэродроме в летной куртке и тепло одетый. Парадокс? Нет – факт.
В это время от усталости и жары мы любили, да и с удовольствием оттягивались в «бучилах» – наших родных купалках (у каждой эскадрильи была своя), это забыть невозможно никогд.
Там мы собирались, как англичане в пабах, а немцы – в пивнушках. Парились, купались, узнавали разные новости не только местные, но и Союзовские, чудили без баяна, пели, а кто и ловил рыбу. Но бывало, что не домывшись и не получив своего кайфа и земного удовольствия на этой грешной и забытой Богом земле, уходили на очередное боевое задание. Так было надо, значит, где-то мы были срочно нужны, и обида уходила сама собой, думали, что потом все наверстаем в полном объеме.
И какая была гордость, когда раненного бойца спасали мы вертолетчики, или уводили из под носа у «духов» свои разведгруппы
И после этих всех передряг, потом, нас будут выручать и спасать, а также снимать напряжение – родные Джелалабадские бани в Нандгархарской провинции Афганистана, с эвкалиптовым веником, который можно заготовить, как дубовый лист у нас дома. Немножко сноровки, чтобы сорвать, а потом главное не нарушить технологию сушки. Кто это мог делать, они заслуживали большого уважения и похвалы всего личного состава, не ошибусь, если скажу, что даже в ОКСВА., баня всегда снимала грусть и усталость, стресс и уныние, плюс ко всему, повторюсь, она на миг становилась, как «хата-читальня».
Потом будут боевые потери и многие не вернуться домой. Это: Штинников С.В., Богданов С.В., Мирин А.А., Польшин В.Б., Герасимов Владимир Сергеевич, который умирал на моих руках, а ты ничего не мог поделать, окруженный «духами», и просил, чтобы я ему прекратил его муки… А была бы слетанная, среднебельская пара, той беды бы не было, на девяносто девять процентов.
Болели мы тогда бы, я за «Динамо» (Киев), он любитель большой за «Спартак» (Москва).
Надо отдать должное боевым товарищам, которые «пахали» больше всех, и сделали больше всех боевых вылетов, и останутся простыми, скромными и незаметными людьми, это – майор Ларионов С.А, майор Семенов П.П., м-р Федосеев А.Н, к-н Сапрыкин В.А, м-р Пискайкин А.Г. и по праву на первом месте наш Чапаев, п/п-к Гаур Владимир Федорович. Не хочу кого то выделять, но два человека по праву должны были быть Героями Союза. Но видать не в тот час и не в то время мы служили. Самое главное мы остались верные офицерскому долгу и чести. Нас и сейчас объединяет та братская дружба.
Невозможно забыть награждение боевыми наградами. В те юные годы, получить боевой Орден – неописуемое зрелище. Значит, нас правильно воспитали наши отцы и деды, которые прошли суровую школу Отечественной войны. Вот только они защищали нашу Родину, а мы выполняли интернациональный долг по оказанию помощи афганскому народу и выполнили задачу достойно.
Конечно, будут и такие, кто воевал, но стал неугодным за свой язык, начальству. Они будут лишены боевых наград. А начальники клубов (клубов, которых то порой и не было) и другие штабисты, которые отсиживались в женских модулях, приезжали героями и рассказывали такие байки, просто бери и представляй их к Героям СССР.
На гражданке такие «афганцы» становились большими «афганцами» и рассказывали как они геройски воевали.
Пройдут годы, а чинуши как говорили, так и будут говорить, что мы вас туда не посылали, и нам придется терпеть и с этим жить.
Квартиры будут выбиваться с боем, а чиновник будет кормить завтраками, мол, придите завтра. И никаких льгот, скажут вам, не положено, а инвалиды, будут ходить из кабинета в кабинет по этажам, как неприкаянные. Им будут преданно смотреть в глаза, а во след с ухмылкой смеяться.
А потом в конце – концов, и отнимут данные страной, которой уже нету льготы…
А нас – «афганцев» и вовсе разобьют на разные Союзы и общественные Организации, и будут тянуть из партии в партию, обещая золотые горы, да сводить лбами друг с другом. И «афганцы», как «тузики», будут бегать «Виталии Михайловичи»… с одной руководящей партии к сменяющей другой.
А на собраниях их будут выбирать на председательствующие должности, где никто не сдвинет их с этого поста. Они будут держаться зубами и всем своим плотным телом за эти должности, и высасывать с этих должностей все, что можно, но только в свою пользу: и ордена, и медали, и все блага, существующие и доступные, включая депутатство… А пока, льготы те, что есть, и вовсе заберут, как в братской России, взамен оставят лишь обещания и опять-таки золотые горы. Все те, кто воевал и получил инвалидность, пойдут по миру с котомкой, а бывшие зав. клубы и банщики (орденоносцы), будут сидеть, и протирать штаны в Верховной Раде, да красиво пустословить. И вспоминать своих побратимов от выборов к выборам
5 февраля в день вывода Советских войск из Афганистана, будем из года в год собираться на возложение цветов у памятников погибшим ребятам (кто погиб в разных конфликтах). Каждый будет сам по себе…, такая тенденция есть, а то боевое братство, взаимовыручка, героизм, самоотверженность, преданность, будет жить только в нашей памяти и сердцах. Такая мы – нация, такой мы – славянский народ, пока петух не клюнет, ничего не сдвинется с места. Зато, когда клюнет, тогда держись!
Лишь одно у нас останется, и никто не отнимет это – 3-й тост, который мы будем поднимать за погибших друзей, пусть и за разными столами. Это – наша память. Это – наша жизнь. Это – наша совесть, это – наше прошлое, которое мы никому не отдадим.
Многие из нас, здесь нашли покой,
Вдруг приказ ребром, пацаны – ОТБОЙ!!!
Рухнула страна, разошлась по швам,
Подарил Афган дружбу «ЛЕТУНАМ».
Пусть мы нынче живем в разных государствах, но нас будет
объединять во все времена – одно, это Афганская война.
Нам нужны не члены, а штыки,
Нам нужна победа, а не слава.
Нам нужны надежные ростки,
В этом мире бессовестного хлама.
Нам нужны друзья, на все, на сто,
Нам нужна уверенность подруги.
Чтоб судьба крутила колесо,
Бесполезно, не наматывая круги..
И ТАК, ЗАМЕНА ЗДЕЛАНА: ОТ ВИНТОВ!!!
В. ЩЕГЛОВ.
Продолжение следует.
Джерело
: http://mi8.at.ua/publ/istorii/dzhelalabadskaja_zamena/5-1-0-26