PЫБAЛКA

 

 

Пара прибыла на расчетной высоте на точку, как требовала инструкция, снижаясь по спирали для безопасного захода на посадку. Вертолеты приземлились по самолетному, с курсом 310 градусов. Энергично зарулив влево по рулежке на место дислокации и размещения 1 ВЭ, пара командира звена капитана Герасимова В.С. охладила двигатели на малом газу и выключила их.

Ну вот, можно и расслабиться, покупаться на бучиле (место для купания, оборудованное из крашеных, добротных досок из-под НУРСов и авиабомб). До нее каких-то метров 100 и – рай у твоих ног. Купайся не хочу. Там почему-то война уходила на задний план. И весь накопленный за день тягар боевых вылетов уходил на нет. Показывай Всевышнему и друзьям свои прелести, и давай на них садиться надоедливым мухам и слепням…

Дай Бог, чтобы КП полка о нас на сегодня забыл и не вспомнил. Все-таки три пятьдесят за сегодня налетали, есть что в летную книжку записать. Нового задания не намечалось, а значит карты не надо сверять, а тем более уточнять. В общем давай, бучила, принимай нас, и дело с концом. Жаль, не всегда так было… Порой не успеешь ягодицы окунуть в воду, уже орут: – Экипаж такой-то здесь? Вам срочно на КП!

Димка Трубицын, любитель пострелять да попрактиковаться во владении и грамотном применении гранат, прихватил с собою пару РГД-5. Видите ли, он их в воздухе не набросался, так надо еще потренироваться на земле. Он с эскадрильными пилотами пару месяцев назад чистил этими же РГД-5 нашу бучилу, то есть купалку. А чистка происходила так. Брали ящик, а то и два, этих же игрушек и заходили в верховье бучилы, откуда течет вода с гор. Бросали вначале на дно бучилы пару или тройку гранат. Глубина там полтора-два метра. При взрыве гранаты грунт снизу поднимался и вместе с илом и мусором его течением сносило. Минут десять – и вторые две-три гранаты пошли, но уже в шахматном порядке и подальше от старых взрывов. Так постепенно до конца купалки и проходили. Полдня – и бучила чистая, все на дне видно. Любо дорого смотреть. Купайся, наслаждайся до, не могу…

По причине баловства в виде увлечения воздушными сбросами гранат в горах Афганистана, в нашей летной столовой как-то непонятно начали пропадать стаканы. Наши сердобольные официанточки после чаепития не досчитывались граненых стаканов. Ну ладно, раз, ну два, а то прямо-таки горе одно, непорядок… Они при разговоре намекали с украинским акцентом:
– Вы шо, их едите и даже не оставляете следов?

Ни осколков, ни стаканов не было нигде видно. И потихоньку летное руководство начало внедрять эмалированные кружки – то, что не бьется.

А они, оказывается, шли на такую оказию, как бомбометание гранатами с борта вертолета. Заходит борт Ми-8 на высадку десанта над «зеленкой» (жилая зона жителей Афганистана, скопление населенных пунктов и кишлаков), вот праваки и чудили, кидали в русла рек эти безобидные игрушки. Кто придумал и когда, никто не знает, все передавалось по наследству заменщиками из уст в уста. Вот такое забавное наследие…

Опускали эти самые гранаты наступательного действия РГД-5 в стакан, выдергивали кольцо – и граната на взводе, колечко в руках, вот оно и…. бомби. Пролетая над каким-нибудь кишлаком, в основном встречали забытые Аллахом селения и дувалы. Может кто и жил, но сверху движений никаких не было видно. Но мы четко знали, что здесь верховодят душманы, и стакан нечаянно падал вниз. Он пролетал каких-нибудь несколько сот метров и разбивался об твердый грунт или камни. А колечка-то нет, вот вам, через пять секунд и оказия – взрыв!

Командиры экипажей молчали, а может и не догадывались, в чем мы сомневаемся. По крайней мере нам хотелось в это верить. Но факт остается фактом, пропажу стаканов брало на себя “сучье отродье”. Когда-то так штурманов и лоцманов называл Петр Первый, хотя за нужную работу и платил им хорошее жалованье.

-А штурмана народ хамский и сучье отродье, пьянство и мордобой учиняют, – это так летчики постарше шутили над летчиками-штурманами словами Петрухи.

Дело – дрянь, решили в столовой и в один из дней их негаданно заменили на кружки: солдатские эмалированные и металлические. Так проблема со стаканами, да еще гранеными, которым отмечали столетнее рождение, сама собой решилась.

Но для “праваков”, летчиков-штурманов, это была целая трагедия – иногда потеря аппетита, а то и настроения на целый день. И они, что греха таить, иногда “нечаянно” тырили даже на командирском столе – месте приема пищи высшего командного состава полка – стаканы. И все-таки вся эта бодяга как началась внезапно, так и закончилась мировой ничьей. Стаканы исчезли, а если и были, то под неусыпным оком прекрасных, всегда улыбающихся официанток. Уж поверьте, они бдили о порядке, о нашем добробуте как им и полагается.

И вот, чтобы разрядить стаканный вопрос, Димон повел меня сначала не на бучилу, а немного выше по течению. Там стоял какой-то искалеченный и заброшенный БТР-60, полностью разутый – одна коробка без колес лежала на земле. Как он туда попал никого не интересовало, стоял да и стоял. Он нам не мешал да и мы ему дорогу не переходили. Но сегодня решили испытать броню на прочность. Пробьет ли его башню пуля от нашего ПМ? Благо патронов было в достатке. Если пистолеты и сдавались на хранение начальнику штаба ВЭ, а это бывало крайне редко, то патронов всегда хватало в достатке.

В основном мы держали ПМ (пистолет Макарова) вместе с родными АК-74У под своими кроватями и как-то не боялись, что они куда-то сами уйдут, без разрешения. Если срочный вылет, а они были все срочные и внезапные, то оружие сразу брали из-под кровати и бежали на борт. И не нужно было искать начштаба, а тем более за получение расписываться.

Отошел, значит, Димон метров на 10-15, чтобы не промазать по броне, и для уверенности пульнул пару раз в башню. Потом давай искать следы от итогов стрельбы. То ли он не попал (Ворошиловский стрелок!), то ли это были две царапины – комариные укусы, которые причинили пули от ПМ отмеченными мелкими вмятинами на броне, и не больше. Повторил ту же самую операцию, но более прицельно. Выстрелы сами за себя заговорили – звуком и бряканьем по металлу. Значит, пули все-таки попали в цель. Но опять, как ни искали, но нашли только мелкие вмятины, которые и вмятинами-то не назовешь.

На этом участке стрельбы по неподвижной цели у Димона пропал аппетит. А хотелось чего-то такого, чтобы было интересно да и запомнилось. Плюнув на эту затею, пошли ближе к зарослям, так сказать местному бамбуку, поближе к воде. Вокруг все было заросшее камышами, высота которых достигала двух метров, а порой и выше. Пахло сыростью, а мне почему-то этот камыш-бамбук напомнил родную речку Псёл с ее тихими берегами, которая где-то там, далеко на Севере, несет свои воды в могучий и полноводный красавец Днепр.

Речка для нас, мальцов, была в любое время святой Меккой. Летом мы купались, ловили рыбу, а зимой играли в хоккей. Порой и школа с её учебой нам была не нужна – давай спорт! Играли везде – места хватало, а подпортив в игре лед, переходили на другое место. И так было из года в год.

А потом в один миг детство оборвалось – школа закончилась. Все друзья разъехались, да и сам я покинул родные пенаты. Сначала завод, потом “вертолетка” в родном городе, следом Саратовское ВВАУЛ – и вот мы уже в чужой стране, выполняем свой интернациональный долг. Как нам говорили, по защите южных рубежей нашей необъятной Родины.

В этом месте Дмитрий Владимирович и затеял поставить финал своей маленькой пьесы. Он решил окончание крайних полетов сделать красочным, запоминающим и веселым. Да и зачем нести назад в модуль две зеленые красавицы РГД-5. Решение было принято – для пользы дела оставить их здесь в неглубоких водах горного полноводного ручейка. Этот ручей рождался из горной гряды Гиндукуша, где летом таяли белоснежные шапки. Этой водой питалась вся Нандгархарская долина, этот красочный и зеленый оазис, который располагался на небольшом превышении, всего 500 метров, над уровнем моря.

Он сначала спустился вниз, где у маленького обрыва сразу к берегу подходила вода, в которой точно как бамбук торчали разные виды растительности. И камыш, и рогоз, а рядом из воды поднимались большие листья, похожие на папоротник – все, что любило воду, тянулось к ней и с удовольствием и наслаждением росло, размножалось и умирало. Здесь, в субтропическом климате, росло все. Климат благоприятствовал, и можно было урожай снимать два раза в год, что и делали местные дехкане – сельские труженики. Если есть наличие воды, то росли в большом объеме цитрусовые всех видов, встречались оливки, сахарный тростник и гордость этих мест – эвкалипты, дерево жизни и мудрости. А какие из них веники делали в баню! Конечно, это не дубовые, но все равноценные и лекарственные.

Выше воды всюду были заросли, плотные кустарники. В этих водоемах водились все виды змей, которые здесь существовали, и другая смертоносная гадость, от укусов которой можно уйти, просто говоря, к своим предкам. Но самое главное, в этих водоемах водилась разная рыба – те же сомы, карпы и караси, что и у нас дома, в Советском Союзе.

И вот Димон залез повыше, чтобы видеть итог и красочность взрыва. Для безопасности, как учили, он два раза спросил, есть ли кто-нибудь там. Ответа не последовало. Сказал рыбкам привет и кинул гранату. Через пять секунд был неплохой результат. Это высокий столб воды и характерный хлопок после взрыва гранаты в воде.

В этот момент и начинается самое главное действие этой пьесы. Выскакивает из зарослей наш побратим – старший лейтенант Владимир Павлович Котов, по кличке Кот. Глаза по “пять копеек” – автор для красоты и сглаживания ситуации их уменьшил в два раза – и с кулаками понесся на заслуженного штурмана эскадрильи старшего лейтенанта Трубицына Дмитрия Владимировича:

-На хрена ты это сделал, я тебя застрелю, ты не жилец!
На радость всем, пистолета у Павловича не было.
-Что ж ты, сучара… у меня ведь клев был, да еще какой…

Главному герою этой пьесы, Димону, было плевать, что тот полез с кулаками и грозился пистолетом. Он осознавал, что мог завалить, как дикого кабана, своего друга. И при том нечаянно. У него волосы встали дыбом, язык прилип к нёбу, во рту стало сухо. Речь застопорилась. Хотелось что-то сделать, помолиться что ли – он не знал. Но мысли бились импульсами в области висков и говорили:
-Повезло тебе, парень…

Дмитрий перед этим действительно два раза кричал, хоть и не во всю гортань, но все-таки. И предупреждение было сделано, хотя и в пустоту – никто и вправду не отозвался, но сделано. Я был единственным свидетелем в этой борьбе двух бача за выживание и правоту каждого по своему доведенному аргументу. Оба пытались друг другу доказывать что-то на пальцах.

Второй кадр – наш товарищ по кличке Кот – все никак не мог понять, зачем эти два жука пришли в то время, когда у него клевало. Ну за чем!? Ну пришли, ну крикнули, как и другие и уходите, купайтесь, освежайте свои мошонки. А эти!.. Туда, где танцевал в клеве поплавок, вдруг падает булыжник с неба, и на тебе – оказалась граната, да еще и взорвалась. Владимир пытался как-то объяснить, что когда мы пришли и кричали, он все слышал и махал головой, что здесь есть он. Но нельзя было место рассекречивать прикормленное, вот беда в чем, да и поклевка заставляла молчать. Таковы реалии рыбалки – идет клев. молчи и рыбачь на здоровье, собирай уловленное. Кто знал, что они не камень швырнут, а это, черт его дери…

Мы пришли почудить и расслабиться, а в это время Владимир Павлович ловил себе на прикормленном месте в зарослях рыбу. Чтоб никакая б… не видела и не знала. Рыбалка шла на славу. И на тебе – на поплавок падает граната… и не только рыбалке конец, а и настроение потеряно на целый день. Но все потом закончилось миром и согласием с распитием спиртика и запитием его холодным из-под кандера, кондиционера БК-150, чаем.

Но следующий раз, когда такое случалось, хватало одного предупреждения. А в ответ слышали отборную русскую характерную речь, с ярким дополнением, что с камышей будет открыт огонь из АК-74У. Но в дальнейшем мы такие курьезы больше не делали, а стрельбой баловались и по бутылкам, и по банкам от напитка СИСИ, и во все, что в голову ни взбредет.

В дальнейшем Павлович, то есть Котяра, как мы еще его ласково называли, получил не боевое, но существенное ранение. Вязал он как-то рыбацкие сети, активно используя свой отдых и досуг, но куда и зачем не признавался. Связанная и готовая часть изделия была привязана к резинке, а к концу ее был прикреплен большой болт, который закладывался в расщелину, чтоб быстро, как по тревоге, не развязывать, а просто оттянуть и вынуть из этой расщелины – и дело с концом, беги на вылет или еще срочно куда…

И вот он вязал, вязал да так отступал, что резинка натянулась настолько сильно, что самовольно вышла из зацепления и влупила с такой силой в лоб, что он долго сидел, как тот дед в Пушкинской сказке у разбитого корыта.
Ох, и анекдотов этот случай наплодил, мама родная… А герой долго перевязку не снимал, и ходил в гарнизоне как раненый комиссар партизанского соединения, которое вышло из тяжелейшего окружения.

Все это не выдумки, а живая и документальная история. Да и фамилии я привожу подлинные. Это все случилось в Джелалабаде, на стоянке 1ВЭ летом 1986года. Ребята потом летали, выполняли боевую задачу и, конечно же, ждали с нетерпением своих новых заменщиков. Им по ночам снились русские березки, одному – холодное пиво, он его любил. А второму – родная и близкая сердцу рыбалка. Он без нее не мог жить.

PS. Когда мы вернулись на прежнее место службы в свою часть, и продолжили свою нелегкую, но почетную службу быть защитником своей Родины. Но, потом грянула перестройка и внесла несоизмеримые коррективы в нашу жизнь. Все мы уехали из родного гарнизона, заменялись, конечно, поближе к родным местам, к отчему дому.

И вот проходит время и мы узнаем со слезами на глазах, что нашей части 22647, как и гарнизона вместе с аэродромом, больше нет. А жаль, все что было построено, создано, налажено и работало как часы, ушло в быль.

Теперь наш гарнизон, как призрак, еще дышит как-то, но видно, что там, где жили люди и не хватало жилплощади когда-то и боролись за нее, теперь заложены окна на первых этажах кирпичами, чтоб не только воры не лазили, а еще и не гулял ветер. Холодный, пронзительный и морозный – Дальневосточный…

Так нужно, наверное, было Кремлю.

СРЕДНЕБЕЛОЕ -2
Здесь я служил Отчизне, которой больше нет,
Здесь выросли детишки, увидели свой свет.
Хранит былое память, в груди порой тоска,
Здесь молодые годы оставил навсегда.

Вокруг одна тайга, необъятные поля,
Среднебелая, Амурская земля,
Амурская земля – Среднебелая-2.

Дружбу дальневосточную, теперь хранят года,
От отчего порога забрал тогда тебя.
Мальчишники и звания, награды не забыть,
В родном «зеленом» доме, пришлось нам долго жить.

Наш Батюшка Амур и полигон на Зее,
Рыбалка и охота, святое было время!
Полеты нашей 3-й в душе своей храню,
А боевое братство забыть я не могу.
31.12.2013г г. Сумы

Учасник бойових дій в Афганістані
Володимир ЩЕГЛОВ.

Продолжение следует

 

Джерело

: http://krasnews.at.ua